Ислам или мусульманство?

ИСЛАМ содержит в себе строгое требование единства веры и жизни. Эта вера стремится проникнуть во все, но особенно это удалось в семейных и социальных отношениях. "Ислам", с арабского, буквально означает "предание себя (Богу)", "покорность". А "мусульманство" есть единство всех "верующих" (в единого Бога) – "му'мин" и "предавшихся" Богу – "муслим". (Здесь и далее мы пользуемся тремя энциклопедическими изданиями: Мифы народов мира. Т. 1. М., 1980; Т. 2. М., 1982; Философский энциклопедический словарь. М., 1983; Философская энциклопедия Т. 2. М., 1962.)
Ислам – мировая монотеистическая религия, возникшая в первой трети VII в. среди кочевых племен в Западной Аравии (Хиджаде) в ходе проповеднической деятельности Мухаммада (ок. 570-632 гг.), почему религию ислама иногда еще называют "магометанством" или "мохаммеданством". Ислам и мусульманская культура в целом носят синкретический характер. В то же время "ислам" в общем смысле слова есть нерасторжимое единство веры, религии, государственно-правовых установлений и определенных форм культуры и быта. Понятие об исламе в широком и полном смысле слова напоминает наше понятие о Церкви (с большой буквы): это весь мир, в пределах которого установились и действуют Божьи законы (правда, понятые скорее не как законы, проистекающие из Божественного Откровения, а как законы Корана, абсолютно авторитетного для всех, как бы богодухновенного Священного писания. Между теми и другими законами, в отличие от христианства, не делается никакого различия).
По своему внутреннему складу ислам (может быть, за исключением суфизма – одного из своих направлений, о правоверности которого в исламе идут споры с VIII-IX в. до сих пор) не знает стремления преодолеть или просветить, преобразить мир и человеческую природу, будучи направлен на упорядочение и освящение подчиненных ему житейских данностей. Поэтому весь существующий мир мусульманами делится на "мир ислама" (дар-аль-ислам) и противоположный ему мир, который называется "территорией войны" (дар-аль-харб) и который в принципе (теоретически) подлежит превращению в "мир ислама" посредством "священной войны" (джихад), под которой понимаются прямо противоположные вещи: от грубого, жестокого и массового насилия до мягкого мирного духовного примера.
Так же и все живущие на земле люди мусульманами делятся на три части: "правоверные", "покровительствуемые" (ахл-аль-зимма, т.е. иудеи и христиане в мусульманском мире, они же ахл-аль-китаб, т.е. люди Книги, держатели Писания) и многобожники (т.е. язычники), которые должны быть или обращены в мусульманство или истреблены.
"Правоверные", т.е. мусульмане всего мира, составляют, независимо от их этнической, культурной и иной принадлежности, "мусульманскую общину" (аль-умма аль-исламийа). Ее прототипом и одновременно идеалом социально-политической организации людей, сплоченных одной верой, для многих является первая (мединская) "община пророка" (умма ан-наби). Но и каждая вероисповедная группа в "мире ислама" объединяется в отдельную общину (умму). Каждая такая община есть этническая, языковая или религиозная общность людей, ставшая объектом божественного плана спасения. Каждой общине посылается свой пророк. В то же время она есть и форма социальной организации людей, образующая, таким образом, своеобразное религиозно-политическое тело.
В связи с этим и государственность в раннем исламе мыслилась как своего рода эгалитарная, т.е. основанная на всеобщем равенстве, светская теократия, в рамках которой авторитетом в "законодательной" области (амр) обладает только Коран, т.е. закон Божий; в сфере "права" (фикх) – каждый верующий, который знает и умеет толковать предписания этого закона; "исполнительная" власть (хукм), одновременно гражданская и религиозная, принадлежит одному Богу и может осуществляться только через халифа (султана) – предводителя мусульманской общины, ее религиозного, административного и военного главы, признавая водительство которого, община дает клятву "послушания" Богу (бай'а).
Дифференциация мирской и духовной сфер в исламе крайне слаба, что связано со слабым чувством испорченности, несовершенства, падшести мира сего, еще требующего внутреннего преображения. Исламу в принципе чуждо характерное для христианства различение понятий "Божьего" и "кесарева", что проявлялось и у средневековых мусульманских богословов, и у мусульманских реформаторов первой половины ХХ в. (например, у Рашида Риды, считавшего, что "ислам есть в равной степени духовное начало и социально-политический идеал"), проявляется и в девизе современных "братьев-мусульман": "ислам есть религия и государство".
Таким образом, в исламе осуществляется только общинное устройство и отсутствует какое-либо церковно-иерархическое. В этом смысле нет и церкви как института, требующего иерархического духовенства, берущего свое начало в "первообразе" Христа как иерархического "Посредника" между Богом и человеком (Его общиной). Поэтому и богослужение у мусульман носит исключительно синаксарно-синагогальный характер, не предусматривающий совершения иерархом каких-либо таинств. В принципе богослужение может совершать любой член общины, принадлежность к которой и является основой самосознания мусульманина. Не случайно только в ней и через нее он осознает себя таковым, т.е. верующим в единого Бога и предавшимся (а значит и послушным) Ему.
Высшая ценность и цель человеческой жизни в мусульманстве – принадлежность к "миру ислама", к мусульманской (исламской) общине и, значит, – достижение спасения и райского блаженства. Человека ведет ко спасению божественное "установление" (дин), т.е. прежде всего, те обязанности, которые Бог предписал исполнять каждому верующему (своего рода "закон Божий"). "Установление" Божие включает в себя три основных элемента: "пять столпов ислама", "веру" (иман) и "благие дела" (ихсан).
Что же такое "пять столпов ислама"?
1) Исповедание единобожия (таухид) и пророческой миссии Мухаммада, по известной формуле, своего рода Символу веры: "Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк Его" (или точнее, "нет божества, кроме Бога, и Мухаммад – посланник Божий"). На этом придется остановиться подробнее. Строгий монотеизм в его первобытно-простой форме – один из самых важных принципов ислама, получивший в нем абсолютный и безусловный характер. Мухаммад чувствовал себя призванным свыше для восстановления в первоначальной чистоте веры в Единого Бога (Аллаха), частично забытой и искаженной к его времени в иудействе и христианстве. Он часто повторял вполне приемлемые и для нас утверждения Одного и Единственного, милостивого и милосердного, вечного и всемогущего Бога-Вседержителя, Творца вселенной, создавшего ее из ничего словом "будь!".
Приемлемы и призывы Мухаммада не придавать Богу никого "в сотоварищи" (4:116, 169), направленные прежде всего против старых политеистических верований аравийских арабов, но также и против христианского догмата о Святой Троице (конечно, такого, каким он его знал, а знал он его не в православном, а в еретическом – несторианском или, что менее вероятно, монофизитском виде). В то же время в ислам еще со времен Мухаммада вошло много заимствованного и из христианства, и из иудейства, и даже из оформившейся еще до него особой формы аравийского монотеизма – ханифизма. Исповедуя Единого Живого Бога как Сущего, Мухаммад, а вслед за ним и весь "мир ислама", возводит свои истоки к Аврааму (Ибрахиму) и его вере. Воистину, и здесь "Авраам стал отцом всех верующих" (Рим. 4:11).
2) Ежедневная пятикратная молитва – намаз (салат).
3) Пост (саум) раз в году, в месяц рамадан (мусульманское летоисчисление ведется по лунному календарю, начиная с года хиджры, т.е. с 622 г., когда произошло переселение (бегство) Мухаммада с небольшой группой последователей из родного города Мекки в город Медину, где он и умер и был погребен).
4) Добровольная очистительная милостыня (закат).
5) Паломничество (хадж), хотя бы раз в жизни, в Мекку или, в крайнем случае, другие священные для мусульман места (Медину, Иерусалим, к могиле четвертого "праведного халифа" зятя Мухаммада Али и т.д.).
А что такое для мусульман вера (иман)? Это, в первую очередь, свидетельство об объекте своей веры, т.е. ее исповедание, признание. Если в Откровении (Коране) свидетельствует о Себе Бог, то ответ верующего, его вера – это как бы возвращенное свидетельство (не случайно даже простое произнесение в присутствии хотя бы двух мусульман их Символа веры, введенное словом "свидетельствую", автоматически, точнее, магически делает иноверца мусульманином – со всеми вытекающими отсюда последствиями; в связи с этим заметим, что хотя христианин верит в Того же Бога и может признать Мухаммада пророком, как он признает пророком, например, Достоевского или Бердяева, ему произносить эту формулу не рекомендуется во избежание недоразумений с последующими искушениями для его веры и жизни.)
В исламе есть четыре основных предмета веры: 1) в единого Бога; 2) в Его посланников и писания, причем называют пять главных "пророков-посланников" (расул): Ной (Нух), с которым Бог возобновил "союз" (завет); Авраам (Ибрахим), первый "верующий" (в единого Бога, т.е. му'мин); Моисей (Муса), которому Бог дал Закон (Тору) для "сынов Израилевых"; Иисус Христос (Иса), через которого Бог сообщил христианам Евангелие (вообще же отношение Мухаммада и ислама к Иисусу и христианству – сложное и противоречивое: отвергая Троицу, Коран резко выступает против представления о Сыне Божьем (9:30); Иса (Иисус) "только раб Наш, которого Мы облагодетельствовали и поставили Его в пример сынам Израиля" (43:57,59). Христиане, почитающие Мессию (Христа) как Сына Божьего, "уподобляют себя неверным, бывшим прежде" (9:30); в то же время это не мешает Мухаммаду признавать Ису Мессией и называть Его одним из величайших пророков-посланников, предсказавших его собственное пророчество мусульманам, развивать культ не только Исы, но и святых Йахья (Иоанна Крестителя), Марйам (Девы Марии), Закарии (Захарии) и т.д., самих же христиан считать "покровительствуемыми"); наконец, Мухаммад – венец и "печать пророков", завершивший цепь пророчеств; 3) в ангелов, во главе с Джибрилом (Гавриилом), Микалом (Михаилом), Израилом и Исрафилом, которые сотворены из света и передают людям вести от Бога (Аллаха) (15:Cool; 4) в воскресение после смерти и Судный день.
В мусульманстве есть свое Священное писание и Священное предание.
Основной источник мусульманского вероучения (и, вспомним, один из основных предметов веры) – Коран (от арабского кур'ан – декламация, чтение наизусть). Он понимается как превечное, несотворенное "Слово Божие" (аналогично отношение иудеев к Торе и части христиан, особенно неправославных, к Евангелию), т.е. Откровение, которое Бог как бы продиктовал слово в слово через Джибрила пророку Мухаммаду, выступающему лишь в качестве медиума, или пассивного передатчика (повторим, что, в отличие от христианства, исламское учение не делает различия между понятиями "откровения", "богодухновенности" и "богопросвещенности").
В основном состав Корана сложился уже после смерти Мухаммада, в середине VII в. Текст Корана содержит 114 глав (сур, "сура" в переводе значит "откровение"). По месту и времени их произнесения Мухаммадом все суры делятся на 90 "мекканских" и 24 "мединских". Суры состоят из айятов (арабское айа – знамение).
Большая часть Корана – полемика в форме диалога Бога, говорящего то в первом, то в третьем лице, и противниками ислама или колеблющимися. Помимо религиозно-мифологизированных (а иногда и мифологических) сюжетов Коран содержит религиозно-правовые предписания, определяющие "угодный Богу" образ жизни и поведения, некоторые правила обрядности и исполнения культа. В религиозно-мифологизированных сюжетах Мухаммад выражал новое осмысление окружающего мира и человеческого бытия; при этом он соединял логический и эмоциональный метод познания и истолкования мира.
Коран разделяет христианское представление о вознесении Исы, но отрицает воплощение в Нем Бога-Слова, Его Крест и Воскресение. Это связано с усвоением лишь одной части Божественного Откровения – об абсолютной трансцендентности Бога Творца сотворенному Им миру, и неусвоением другой его части – о возможности Богоявлений, говорящих об имманентности Бога тому же миру в его непадшей части, свидетельством чего является каждый "союз" (завет) Божий, заключаемый последовательно в эпохи от ветхого Адама до Нового – Иисуса Христа. Это – недостаток Богопознания во Христе и через Христа Духом Святым.
Другой источник мусульманского вероучения – его Священное предание ("сунна", точнее – сунна ан-наби, т.е. образ жизни и деяния пророка). Оно состоит из собрания текстов (хадисов) – рассказов о жизни Мухаммада, вобравших в себя в числе других и древние мифопоэтические традиции и содержащих приписываемые ему высказывания.
Каждый хадис делится на две части: собственно текст (матн) и перечень (иснад) передатчиков данного текста, которые в непрерывной цепи преемства удостоверяют его подлинность (чем не своеобразный аналог нашего апостольского преемства?).
Из предписаний и запретов Корана образовался коранический закон – шариат. В нем есть самые детальные разработки обрядовых и других правил. Например, для совершения молитвы их зафиксировано более 300.
Главные направления в мусульманстве – суннизм, шиизм, хариджитизм и суфизм, которые сами разбиты на множество сект. Первые три направления разделились еще в 657 г. в связи с решением вопроса о верховной власти в исламе и ее наследовании. Четвертое появилось в VIII в. в качестве мистико-аскетической синкретической секты с сильным пантеистическим уклоном. Суфизм воспринял элементы учения и практики восточного христианства, неоплатонизма и буддизма с их стремлением к непосредственному единению с Божеством. Это как бы монашество ислама.
Сейчас около 90% мусульман мира – сунниты и около 10% – шииты. Всего мусульман в мире, по разным данным, от 450 до 800 миллионов и даже миллиарда человек, в основном в странах Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки и Юго-Восточной Азии; они составляют религиозное меньшинство в Индии, Китае и балканских странах; в нашей стране (б. СССР) проживают главным образом в Средней Азии и Казахстане, Татарии и Башкирии (сунниты), Азербайджане и Дагестане (шииты). В последние десятилетия наблюдается подъем и расширение "мира ислама", особенно за счет так называемого "черного ислама" в Африке и Америке.
Большой интерес представляет учение шиитов об имаме – авторитетном учителе (из "дома Али"), безгрешном, непогрешимом в делах веры, обладающим тайным знанием. Имамом его делает не человеческое произволение, а присутствие в его существе предвечной божественно-световой субстанции, "света Мухаммада". Без имама и его руководства невозможно спасение верующих: "Тот, кто умирает, не зная истинного имама своего времени, умирает смертью безбожника".
Своей кульминации шиизм достигает в учении о "скрытом имаме". Согласно этому учению, последний из "видимых имамов" не умер, но перешел в состояние "гайба", т.е. по воле Бога был изъят и сокрыт от людей, продолжая в этом состоянии управлять жизнью верующих; в "конце мира" он явится как своего рода "мессия" (махди) и наполнит мир правдой и справедливостью. В целом, это – своеобразная попытка ввести в ислам персонифицированного посредника между Богом и человеком – тенденция, особенно характерная для крайних шиитских сект, обожествлявших Али и его потомков и развивших чуждые ортодоксальному исламу идеи "инкарнации", т.е. воплощения (хулул) и метемпсихозы, т.е. переселения душ (танасух).
Взаимоотношения мусульманства и христианства в наше время продолжают оставаться сложными и противоречивыми. С одной стороны, развиваются внешние контакты (ислам в Европе и т.д.), но с другой, – остается опасность кровавых конфликтов (Кипр, Египет, где к 2000 г. обещали ликвидировать всех христиан; Заир, где при президенте Амине в 60-х годах было уничтожено 200 тыс. христиан; шиитский Иран при Хомейни и его преемниках; идеи "панисламизма", агрессивно заостренные против какого бы то ни было христианского влияния: Армения и Азербайджан с Карабахом и Сумгаитом; Болгария и Турция, Босния и Сербия и т. д.).
Здесь речь шла, главным образом, о внешнем, а теперь, в заключение, вкратце поговорим и о внутреннем. Для этого необходимо вернуться несколько назад, к вере Авраама.
Всерьез этим еще слишком мало кто занимался в нашей церкви. Вся апологетика христианства обычно исходила просто из того, что мусульманство – ниже иудаизма и может быть приравнено к язычеству (о чем говорит хотя бы древнейшая практика присоединения мусульман к Православной церкви: в отличие от иудеев, – не только с кратким вторым, но и с длительным первым оглашением).
Вера Авраама – единая точка отсчета во внутренних взаимоотношениях между мусульманством и христианством. И главный посредник в этих отношениях – Авраам, детьми которого считают себя не только мусульмане и христиане, но, естественно, и иудаисты.
Мусульманство – это не просто некий исторический "провал", это исторический укор и иудаизму и восточному христианству, свидетельство их исторических "провалов" и неудач. Ведь как мы уже говорили, Мухаммад, одаренный от Бога человек, хотел исправить и то, и другое, приводя свой народ от язычества к истинной вере в единого истинного Бога и праведной жизни по воле Божией, т.е. к Его закону, Его правде и справедливости. Поэтому ислам оказался навсегда неразрывно связан и с прежними традициями рода и племени Мухаммада (он происходил из рода хашимитов мекканского племени курейш), и с окружавшим его иудаизмом и восточным христианством того времени, которые, как мы сейчас не можем не признать, требовали радикального к себе отношения и исправления.
Мухаммада сейчас нам легко понять. Он исходил не из того, кто что о себе говорит, а из того, кто что в своей жизни в связи с этим делает. Он не хотел усложнять и без того нелегкую, особенно у кочевников, жизнь. Он хотел братской простоты, чистоты, последовательности и законной доброты, особенно в отношении к своим ближним. Не находя истинной веры и жизни среди близких, он начал искать, смотреть и слушать в среде дальних. Что же он нашел, увидел и услышал?
Иудаизм был в духовном кризисе из-за того, что он стал к тому времени для всех очевидным примером доведения до абсурда своих же, изначально вполне доброкачественных, принципов. Он все более стремился спастись законом и тем самым вернуться назад, от веры дома Давидова к вере Моисеевой, чем только туже затягивал петлю на собственной шее. "Заповедь на заповедь, правило на правило..." (Ис. 28:10). Тусклое, националистическое, гордое законничество, избравшее Варавву вместо истинного Христа Спасителя, продолжало набирать силу, несмотря на новые исторические неудачи, гонения, страдания и даже гибель то одной, то другой части своего когда-то богоизбранного народа.
И Мухаммад попытался создать некую альтернативу иудаизму, для чего надо было сделать только один шаг. Но куда? Вперед или назад? Шаг вперед уже был сделан христианством. Однако и оно к VII в., в эпоху между V и VI Вселенскими соборами, выглядело далеко не привлекательно. Часто заходящие в тупик и слишком эллинистические по духу богословские споры, разрешаемые, несмотря на множащиеся затем ереси и расколы, все больше с помощью внешней силы, возрастающее давление на народ и все чаще отпадающие окраины, полуязыческие суеверия в самом народе, о чем свидетельствуют все предыконоборческие документы, обскурантизм большой части уже не слишком благочестивого в своей массе монашества и представителей всех ступеней церковной иерархии, нарастающая нетерпимость ко всем, кто хоть в чем-то не свой, прекращение обязательной катехизации взрослых членов церкви, формализация, усиление духа ветхозаветного законничества и фарисейства во всех сторонах жизни церкви, – все это вряд ли могло вызвать симпатии у выдающегося богоискателя и поэта – искателя светлых мировых гармоний.
К тому же дело сильно осложнялось тем, что страна, в которой он жил, непосредственно не входила в состав Ромейской православной империи, т.е. той экумены, которая называла себя правоверным царством Отца и Сына и Святого Духа. Мухаммаду пришлось столкнуться, в первую очередь, с неправославными направлениями восточного христианства – несторианством и монофизитством, погрешающими еще и в вере – в догматах о Христе, а следовательно, и Святой Троице. Это также не могло не сказаться на его отношении к христианству в целом.
Мухаммад попытался выйти из этого порочного круга, сделав шаг назад, т.е. не вперед и вверх, а вспять – к истокам, к праоснове, к завету веры – к завету и закону Авраама. При этом он хотел не потерять и того, что ценил: в иудействе – Моисея, царей и пророков, в христианстве – Сына Человеческого Иисуса Христа (Мессию), Его ближайшее окружение и Его Евангелие, в своем народе – непротиворечивые с ним, приемлемые для него традиции, обычаи и отношения.
Но конечно, никакое попятное движение в истории никогда целиком не достигает своей цели, т.е. всегда более или менее погрешает пред Богом и людьми. Так и вышло. В свете одной лишь Авраамовой веры нельзя было прозреть во Христе Сына Божия, не придав этому еретического многобожного смысла. Так же как нельзя было не перетолковать Христово слово об Утешителе, Духе Истины, в смысле предсказания о последнем и величайшем явлении – самого Мухаммада, "печати пророков". Таков был итог для него, и исток – для его сподвижников и последователей.
Но нельзя спрашивать с людей того, чего им было не дано или недодано. Мусульманство зародилось как протест против нечистых источников, но питалось оно само из них же. Давно замечено, что для Корана и сунны иудейско-ветхозаветным источником была не непосредственно Библия (Ветхий завет), а Талмуд и мидраши, христианско-новозаветным – не непосредственно Новый завет и писания православных святых отцов, а так или иначе еретические или народные концепции и толкования. Поэтому многие мусульмане и до сих пор не знают чистого слова Божьего – ни Ветхого, ни Нового заветов. Поэтому они не знают Иисуса Христа как Богочеловека в православном смысле, как не знают и нашей веры в единого Бога, в Троице сопоклоняемого и сославимого.
Их критика христиан бывает верна, ибо это критика неправославного христианства. С Православием же они по существу почти не сталкивались, ибо даже зная и видя жизнь большинства православных, столкнуться прямо с ним бывает очень трудно. Это важно. И хотя в мусульманской вере и жизни есть и нечто хорошее, чему нам не мешало бы поучиться (простота, общинность, строгое единобожие), есть и там большие недостатки – в значительной степени синкретичность и искусственность, нецелостность и неполнота, в том числе Откровения, что компенсируется фантазией, слепотой и фанатичностью в вере, превращенной в закон, а часто и просто в бытовые правила-законы шариата.
Возможность избежать споров и конфликтов при взаимовосполнении своей веры и жизни приводит, наконец-то, к первым плодам. Стали появляться и христиане из традиционно мусульманских народов, несмотря на затруднительность для них такого выбора, связанного даже с личной опасностью.
Итак, главное в подлинном мусульманстве нам близко и может быть принято. Но нельзя не видеть, что за внешней максимальной упрощенностью и универсальностью ислама (уверуй в единого Бога и подчинись Ему!) стоит его внутренняя максимальная усложненность и недостаточность, ведь вера Авраама и Мухаммада открывает лишь непостижимого и недостижимого для них Бога, что означает – духовная жизнь в христианском (православном) смысле для человека ислама закрыта. Бог, как и до Христа, говорит с верующими только через Книгу Своего пророка, который и преподает все необходимые законы веры и жизни. А поскольку жизнь людей весьма многообразна и конкретна, то это приходится делать до мельчайших подробностей, регламентируя, как в иудействе, через толковников закона все формы человеческой жизни. Отсюда огромная роль "преданий человеческих", которые невозможно проверить на истинность. А от них – постоянные мифопоэтические (вплоть до откровенно волшебной сказочности) и сектантские черты. Выходит – от чего ушли, к тому и пришли.
И все же поскольку самое серьезное влияние на мусульманство оказало христианство, так что Иисус даже признается Мессией-Христом, постольку, при желании, эту религию (а это именно религия!) можно было бы назвать христианской неправославной сектой, но только возросшей до огромных размеров.
Не случайно, видимо, еще Жозеф де Местр в своих "Письмах из Санкт-Петербурга" называл протестантизм современным мусульманством, хотя, конечно, будучи католиком, он здесь несколько "хватил через край". К тому же он не заметил, что это не однозначно отрицательная характеристика и одного и другого явления (об этом см. также: Герасимов Н. Вхождение в Церковь и исповедание Церкви в церкви // Вестник РХД. П.-Н.-Й.-М., 1979. № 128. С. 41-96.).
Конечно, строго говоря, эта вера (мусульманство), хотя и сильно напоминает некоторые протестантские секты, например, антитринитариев, или даже адвентистов седьмого дня (у которых тоже есть свой пророк, вернее, пророчица, Елена Уайт и есть движение вспять, правда, к Моисею и закону, а не к Аврааму и вере, поэтому они не содержат гаремов и не обрезываются, но соблюдают субботу; у которых тоже много общинных элементов и разговоров об Апокалипсисе и Страшном суде и т.д.), однако не может быть к ним приравнена из-за большей ее отдаленности от Православия.
На сегодняшний день в целом мусульманство как антитринитарная (т.е. отвергающая Откровение о Боге как Святой Троице) христианская секта (а если угодно, то и церковь, в том смысле, в каком мы называем верующую общину Ветхого Завета церковью) не может быть названа иначе как еретической, пусть и невольно и несознательно. Это значит, что у них может быть лишь таинство Покаяния как Обращения к Богу, Милостивому и Милосердному, но что их обрезание и любое омовение, совершаемое даже с самыми добрыми намерениями и с любыми словами во имя Божие, не может сравниться ни с Крещением, ни с каким-либо иным таинством.
Чтобы таковым перестать быть, миру ислама надо познать и признать Иисуса не только как Сына Человеческого и Божьего пророка-посланника, но и как воплощенное Божие Слово, в Котором "обитает вся полнота Божества телесно", т.е. как Единородного Сына Божия, единого и единственного Посредника между единственным и единым Богом и человеком (Церковью). В этом существенно могли бы помочь многие специфические элементы шиитских и суфийских учений.
Все сказанное нами об исламе позволяет поставить его буквально на границу христианского и нехристианского мира, т.е. на место, которое ему по праву и правде принадлежит. Это место часто к нам ближе, чем место иудаизма, более последовательно отвергающего Иисуса как Христа, хотя, как мы увидим ниже, и в нем многое не только сохранилось, но и накопилось от Божьей, а значит, и христианской, Истины.