Человек как центр мироздания

Итак, человек стоит в центре мироздания. Оно открыто его взору, и вот как описывает французский гуманист Ла Примоде вид на вселенную, открывающийся взору человека: «Когда я направляю взгляд [...] к небесам и на крыльях размышления наблюдаю их удивительную величину, происходящие на них страшные, грозные и постоянные явления, слепящую яркость, редкую красоту и несравненную силу Солнца и Луны, их неуклонное движение по своим орбитам, а потом с наступлением темноты— бесчисленные прекрасные звезды и другие небесные знаки. Когда от этого превосходного и неизменного порядка вещей, в экстазе и восхищении, я обращаю взор ниже, в область стихий, чтобы восхититься и поразиться расположением земли среди вод, причем они вместе составляют одну шарообразную массу или ком, который посреди огромного небосвода выглядит таким маленьким, как кончик иглы, или когда я различаю на земле и водах такое же великое множество прекраснейших растений, разных земных и водных существ, сколько песчинок на морском берегу; когда я наслаждаюсь разнообразием минералов и драгоценных камней, рассматриваю форму, качество и достоинство этих вещей; короче, когда я [...] восхищаюсь обилием замечательных творений под сводом небес, я не могу не поражаться еще больше совершенству человека, для которого все это было создано, установлено н сохраняется в своем существе и движении одним и тем же божественным провидением, всегда сохраняющим свое единое подобие».

Мы не можем не поразиться смелости ренессансных мыслителей, когда они перед лицом огромной вселенной, которую они так пристально вглядывались, прониклись не ощущением малости и ничтожности человека, а сознанием его величия. Это было у них следствием развития знания. Им казалось уже тогда, что человеческая мысль благодаря способности умственным взором охватить безмерность вселенной обнаруживает величие под стать космической беспредельности. Видимо, каждый этап прогресса знания рождает такое мироощущение.

Разум, эта огромная, постигающая мир сила, и делает человека владыкой земли, а с другой стороны, существом, приближающимся к небесным существам. Философия гуманистов различала при этом такие виды умственной деятельности: рассуждение и интуицию. Рассуждение служит для изучения материального мира. Его данные имеют чувственную природу, и посредством рассуждения возможно понять сущность реальных явлений. Иное дело то, что находится вне пределов чувственного знания,— все пребывающее в небесных сферах. Это можно постичь лишь при помощи высшего разума— интуиции. Если конкретное знание имеет вполне земной характер, то знание того, что не имеет материального характера, требует высшей способности отвлеченного мышления, сливающегося с интуицией, и именно это понимали в эпоху Возрождения как чистую интеллектуальность. Ею обладали ангелы, и человек, поднимавшийся на эту ступень мысли, становился ангелоподобным и даже чуть ли не богоравным.

После этого экскурса в философию Возрождения вернемся к тому из героев Шекспира, который, по общему мнению, обнаруживает наибольшие философские способности. Вспомним опять монолог, с которого мы начали эту главу. Тогда мы обратили внимание на то, что части сцены были для зрителей шекспировского театра символами тех сфер или миров, которые образуют мироздание. Теперь обратимся к философской стороне монолога.

Гамлет, стоящий посреди сцены, символизирует человека в центре мироздания. Так же, как человек в учениях гуманистов, он видит перед собой «прекрасное сооружение, землю», «величественную кровлю, выложенную золотым огнем» — небеса. Перед его умственным взором возникает и облик человека, как он рисовался в гуманистической философии: «Что за мастерское создание— человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличьях, движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего бога! Краса вселенной! Венец всего живущего!».

Здесь каждое слово — сгусток философской мысли эпохи Возрождения. Не только идеи — слева, которыми пользуется Шекспир, рождены этой философией, они— термины, которыми пользовались теоретики гуманизма в своих трактатах.

Беспутный принц Генри, став королем, полностью изменился. От прежней его греховности не осталось и следа, он превратился в образцового монарха, каким его мыслили гуманисты, а такой король должен был следовать не прихотям, не низменным инстинктам, а разуму. Таким и оказался Генри V:

Едва отца дыханье отлетело, Как необузданные страсти в сыне Внезапно умерли; и в тот же миг, Как некий ангел, появился разум И падшего Адама прочь изгнал, Преображая тело принца в рай, Обитель чистую небесных духов.

Чистый интеллект, воцарившийся в теле Генри V, — это качество ангелов, поэтому вся эта комплиментарная тирада, кажущаяся нам просто проявлением обычной для Шекспира словесной цветистости, имеет на самом деле вполне точную основу в концепции человека, разработанной гуманистами.