Верёвка в наузах

Веревка — один из самых негативных и зловещих символов, знак неволи, покорности, зависимости, предательства и смерти. Таково значение этого символа на Западе, на Востоке же его трактовка значительно глубже и позитивнее.

В восточном мистицизме господствовали представления о том, что золотая веревка прочно связывает материальную и духовную сферы мироздания, а серебряная — человеческие душу и тело. Индуистские мистики рассматривали веревку как эмблему длинного извилистого внутреннего пути к духовному просветлению. У некоторых народов древнего Востока и у аборигенов Австралии существовало предание о мистической веревке — пуповине, соединяющей небо и землю. В Центральной Америке небесная веревка, аллегорически выражающая ливень, являлась символом плодородия.

В христианской иконографии веревка — инструмент мученичества и орудие казни. Христа ведут на веревке к месту казни на Голгофе; апостола Андрея палачи привязывают веревкой к диагональному кресту, св. Себастьяна — к колонне, а св. Ипполита — к лошадям, предназначенным для его четвертования; св. Марка волокут по улицам города на веревке, петлей Тянутой на его шее.
Веревка — символ предательства и раскаяния удавившегося на ней Иуды Искариота. Художники раннего Ренессанса, опираясь на цитату из христианской книги «Деяния апостолов»: «...расселось чрево его, и выпали все внутренности его», изображали повесившегося Иуду с кишками, вывалившимися наружу.
В изобразительном искусстве веревка — атрибут греческой богини судьбы Немезиды, с помощью которой она обуздывает человеческую гордыню. Фигура повесившейся женщины изображает персонифицированное Отчаяние.

Мантика, раскрывающая перед нами древний пакет Таро, извлекает из Старших Арканов самую загадочную карту под номером 12. Эта карта, «Повешенный», изображает человека, подвешенного к перекладине виселицы за одну ногу. Свободная его нога согнута, и ее нижняя часть пересекает привязанную ногу под прямым углом, образуя подобие буквы «тау». Однако на лице повешенного незаметно и тени страдания, напротив, оно словно дышит умиротворением, а вокруг головы разливается золотое сияние.
Над загадкой повешенного, а точнее, подвешенного человека, тщетно бились многие маститые мистики и оккультисты мира. В самом деле, если на карте изображено наказание или казнь, то почему человек выглядит таким довольным? Бэзил Ракоци в книге «Предсказание будущего» предположил, что на карте Таро изображен апостол, подвешенный вниз головой на определенной стадии посвящения, а Элифас Леви в трактате «Догма и ритуал Высшей Магии» вообще договорился до того, что на карте запечатлен свободный и жертвенный Прометей, ноги которого достают до небес, а голова едва касается земли. Однако на самом деле ноги подвешенного человека находятся вовсе не на небесах, а голова далеко не достает до земли. Так где же ключ к этой тайне?

Как всегда, ларчик открывается просто. Образ подвешенного (но никак не повешенного!) человека — аллегория его неопределенности, ведь подвешенное состояние иносказательно означает состояние неопределенности. Но тогда почему же человек выглядит не встревоженным, а умиротворенным? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно лишь повнимательнее взглянуть на карту. Человек-то подвешен вниз головой, поэтому ему открывается совершенно иной, новый взгляд на мир. Следовательно, карта символизирует кардинальное изменение взглядов на жизнь, формирование нового мировоззрения и духовное освобождение. На это указывает и золотое сияние вокруг головы подвешенного, и его умиротворенность.

В красном (шотландском) масонстве виселица с веревочной петлей символизировала кару для врагов и предателей масонского братства.

В фольклоре выражение «вить веревки» из кого-либо означает полное подчинение и покорность одного человека воле другого. Для того чтобы понять причину такой символики, следует обратиться к историческим примерам.

Из мировой истории известно, что веревка на шее грешника или преступника выражает его раскаяние и покорность. Человек осознает глубину своей вины и добровольно предается в руки судей, имеющих полное право вздернуть его на этой самой веревке или же помиловать. Таким образом, веревка в Средние века служила важным дополнением к рубашке кающегося грешника или преступника. Примеров тому масса.

В 1156 году французский граф Рено Шатильонский, состоявший в вассальной зависимости от византийского императора, добровольно пошел на чудовищное унижение. Опасаясь, что за бандитское нападение на Кипр император Мануил отнимет у него Сирийское княжество, Рено явился к нему во дворец в монашеской рясе, без штанов и с веревкой на шее. Упав в ноги императору, беседовавшему в тот момент с французскими баронами-крестоносцами, Рено огласил залу жалобными воплями. Как передает хронист Гийом Тирский, «...он кричал о прощении и кричал так долго, что все почувствовали тошноту от этого и многие французы стали его презирать и осуждать», а император Мануил, вполне удовлетворенный унижением и покорностью своего вассала, в конце концов даровал ему прощение.
Точно так же изъявляли раскаяние и покорность и жители капитулировавших городов. Когда в 1162 году германский император Фридрих Барбаросса сломил наконец упорное сопротивление восставшего против его власти Милана, горожане, по свидетельству очевидца событий нотариуса Бурхарда, вышли ему навстречу в одежде кающихся, с веревками на шее и с головами, посыпанными пеплом.

В эпоху Средневековья веревка приобрела самую дурную репутацию и сделалась мрачным символом смерти, поскольку в странах Западной и Центральной Европы казнь через повешение получила наиболее широкое распространение. Печально известный французский палач Г. Сансон, большой знаток этого дела, рассказывает в своих мемуарах о всевозможных видах смертной казни, в том числе — и о казни через повешение. По его словам, приговоренному к виселице обвивали шею не одной, а тремя веревками: две из них, толщиной в мизинец, назывались тортузами и служили для удушения жертвы, а с помощью третьей, именовавшейся жетоном или броском, палач сдергивал осужденного с лестницы, после чего несчастный повисал в воздухе и в течение нескольких минут бился в страшных конвульсиях. Иногда, но гораздо реже, жертву вешали за ноги, и тогда кровь, приливавшая к голове, быстро удушала ее.

Казнь на виселице считалась позорной, поэтому к ней приговаривали в основном людей простого звания, обвиненных в воровстве, разбое, дезертирстве или пиратстве. Однако по обвинению в государственной измене вешали и представителей знати. Во Франции на виселицу в свое время были отправлены такие высокопоставленные персоны, как Ангерран де Мариньи — первый министр Филиппа IV; Жан де Монтегю — министр Карла VI; Оливье — фаворит Людовика XI; барон де Санблансей — главный казначей Франциска I и т.д.

В России в 1826 году этой позорной казни подвергли пятерых дворян — декабристов. Во время свершения казни на кронверке Петропавловской крепости произошло ужасное происшествие: гнилые веревки, не выдержав тяжести тел осужденных, оборвались, и трое из несчастных, сорвавшись с виселицы и пробив деревянный помост, упали в глубокую яму. Окровавленные, покалеченные, полузадушенные, они вызывали жалость даже у палачей. Кроме того, с незапамятных времен существовала традиция освобождать от дальнейшего наказания преступников, сорвавшихся с виселицы, так как сам Бог, по-видимому, прощал им их прегрешения. Но Николай I не был так милостив, и дворянские революционеры несмотря ни на что были повешены вторично. «Я счастлив, что имею возможность дважды умереть за Россию!» — воскликнул, по преданию, Петр Каховский.

В Новейшее время казнь через повешение применялась лишь в исключительном случае. Так, по приговору международного Нюрнбергского трибунала, за чудовищные преступления против человечества к смертной казни через повешение были приговорены 12 главных нацистских преступников: Геринг, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Зейсс-Инкварт, Штрейхер, Заукель, Йодль и Борман (заочно). Однако в ночь на 16 октября 1946 года приговор был приведен в исполнение лишь в отношении 10 осужденных. Подсудимый Геринг избежал смерти в петле, приняв за три часа до казни таблетку цианистого калия, а осужденный заочно Мартин Борман так и не был разыскан.

В военном деле у скотоводческих народов с древнейших времен на вооружении состоял веревочный аркан. Это своеобразное оружие чаще всего применялось для того, чтобы захватить врага живым. С изумительной ловкостью набрасывали аркан на шею жертвы монголо-татары, американские индейцы и другие кочевники, с детства обученные отлавливать таким способом диких животных.